Мельница на Флоссе. Том 2

Мельница на Флоссе. Том 2
Артикул: 0000402
Количество страниц: 
368 с.
Формат: 
Мягкий переплёт
$17.00$16.00$1.00
Описание: 

    Мэгги, уснувшая около девяти часов вечера, спала уже шесть часов, когда забрезжили первые проблески утренней зари. Она пробудилась от тех ярких сновидений, что всегда скользят по краям самого глубокого сна: она была вдвоем со Стивеном среди широкого водного простора, и впереди, в сгущающейся темноте, сияло что-то похожее на звезду, которая росла и росла, пока они не увидели, что это Дева в ладье святого Огга; ладья подплывала все ближе, и Дева эта была Люси, а лодочник — Филип, нет, не Филип, а Том, который, не глядя на них, греб мимо, и Мэгги поднялась, чтобы протянуть к нему руки и позвать его, но от ее движения лодка, где она находилась со Стивеном, перевернулась, и они стали медленно погружаться в воду; и тогда, в судорожном страхе, она как будто проснулась и увидела себя ребенком дома в гостиной, в вечерних сумерках, и брата, который совсем на нее не сердился. Тихая радость, вызванная этим мнимым пробуждением, сменилась впечатлениями подлинного пробуждения: плеска воды о борт судна, звука шагов на палубе и величественного звездного неба. Сначала Мэгги не могла понять, где она, — ее сознание все еще не выбралось из паутины снов. Но вскоре чудовищная истина предстала ей. Стивена с ней не было: она была одна, наедине со своей памятью и своим ужасом. Непоправимое зло, которое запятнает ее жизнь, свершилось: она внесла горе в чужую судьбу — в судьбу тех, кто связан с ней доверием и любовью. Чувство, длившееся несколько коротких недель, вовлекло ее в грех, о котором она никогда не могла думать без содрогания: она обманула доверие и впала в жестокий эгоизм. Расторгнув узы, придававшие долгу высокий смысл, она поставила себя вне закона, не имея отныне иного руководства, кроме своенравного выбора страсти. К чему это ее приведет? К чему уже привело? Она говорила, что готова скорее умереть, чем поддаться искушению. Она и теперь так чувствует — теперь, когда постигла все последствия своего падения еще до того, как оно полностью воплотилось в жизнь. И все же ее многолетние стремления к высокому и прекрасному не остались бесплодными: душа ее, пусть попранная, обманутая и бьющаяся в сетях, намеренно никогда не отдаст предпочтения недостойному. И отдать предпочтение чему? О Боже! Не радости, а сознательной жестокости и бессердечию — ибо может ли она забыть Люси и Филипа с их разбитыми надеждами и верой? В ее жизни со Стивеном не будет высоких идеалов: упав так низко, она осуждена блуждать в потемках, влекомая ненадежными побуждениями, потому что утратила ключ к жизни — тот ключ, которым давным-давно так радостно завладела ее страждущая душа. Тогда, в юные годы, Мэгги отреклась от наслаждений, еще ничего не зная о них, прежде чем они стали ей доступными. Филип был прав, когда говорил, что она не может судить о самоотречении, ибо ей казалось, что это состояние безмятежного блаженства. Теперь же, когда самоотречение, владеющее ключом к жизни, несущее в себе любовь, печаль, терпеливое приятие горя, в действительности предстало перед ней, Мэгги почувствовала, как безжалостны тернии его венца. Того, что произошло вчера, уже не воротить, но если бы можно было вычеркнуть из жизни минувший день и заменить его долгими годами безропотного смирения, с каким ощущением покоя склонилась бы она под этим крестом!